Чужие игрушки. Часть 2 - Сергей Максимович Ермаков

– Что важная птица?

– Хромов поднял голову:

– Не очень Саня, не очень. Всего лишь гауптман панцерзольдатен.

– Взводный кинулся к Хромову:

– Федор Петрович, живой. Господи. Живой.

Хромов превозмогая боль улыбнулся:

– Но, слегка ранен.

– Ни фига себе слегка, ты весь в крови. Санитары, мать вашу, сюда, бегом.

Звягинцев, помогавший втаскивать Хромова в окоп, сокрушенно пояснил:

– Множественное осколочное, стоял в танке корректировал огонь. Осколками царапнуло.

Подошла санитарка:

– У меня наших раненых полно, немец подождет. Когда своих перевяжу, тогда этим займусь.

– Таня, ты посмотри, это же Хромов. Хромов, Федор Петрович.

– Хромов сдавленно проговорил:

– Привет Танюша.

– Санитарка опешила:

– Хромов? А почему в немецкой форме?

Федор тихо проговорил:

– Так было надо, Таня.

Младший лейтенант с гордостью в голосе проговорил:

– Почему-почему? Потому. Потому что Хромов. Давай быстрей.

Пока перевязывали Хромова, с танков и с волокуш, которые приделали к танкам, снимали убитых и тяжело раненых. Раненые были и среди пленных. Медсестра, перевязывавшая Хромова, категорично заявила:

– Медсанбат без разговоров. Множественное осколочное, большая потеря крови.

– Она переводила взгляд с командира первого взвода на политрука Никитина:

– Ему операция нужна срочная. Не дай бог заражение крови или гангрена.

Хромов возмутился:

– Дайте хоть в нашу форму переодеться. Где Фролов? Пока с ним не поговорю никакого медсанбата.

Младший лейтенант пояснил:

– Ротного в штаб полка вызвали, за него политрук остался.

Хромов посмотрел на младшего лейтенанта:

– Так, Тарасов, срочно копайте капониры для танков, чтобы над землей только башня торчала, а они, задним ходом, могли выйти на оперативный простор.

Тот деловито спросил:

– Где копать-то, Федор Петрович?

Хромов посмотрел на Никитина:

– Ну, танков три. Значит по одному на каждый взвод. Я правильно говорю Александр Иванович?

У деревни раздался взрыв, потом еще один.

Кто-то сокрушенно сказал:

– Ну все, сейчас попрут.

Хромов усмехнулся:

– Нет, не попрут. Это два первых моих подарочка для немцев сработало. К тому же, дело уже к вечеру. Ночью фрицы воевать не любят. Сам прошлой ночью убедился.

Все напряженно всматривались в сторону деревни. Из-за леса, на фоне темнеющего заката, поднимался столб черного дыма.

Хромов заволновался:

– А где еще три подарочка? Разгадали что ли гады? Не должны были. Ладно, мне с комбатом надо связаться. Помогите до блиндажа дойти.

Запротестовала санитарка:

– Какой к черту комбат? Без вас доложат, что вернулись. Срочно в медсанбат!

Хромов отшучивался:

– Танечка, не убежит от меня медсанбат, он же не бегает.

– Федор Петрович, вам бы все шутить, а дело серьезное.

– Возражала медсестра, но плечо свое Хромову подставила.

Они уже входили в блиндаж, когда раздались интервалом в несколько секунд один за другим еще три взрыва со стороны деревни. Хромов обернулся в сторону деревни:

– Все пять сюрпризов мои сработали. Не разгадали. Аккуратность это у немцев национальная черта, а фантазия, точно, не их конек. На то и был расчет.

В блиндаже, когда Хромов, постанывая сквозь зубы, натягивал свою гимнастерку, связист ему подал трубку:

– Комбат.

Хромов приложил трубку к уху:

– Товарищ двенадцатый докладывает тридцать второй. Вышли в расположение своей части. Захвачено три коробочки противника и около двенадцати языков. Уничтожено пять коробочек и около ста единиц противника. Наши потери четырнадцать убитых, вместе с подразделением шестого – двадцать один, двадцать два раненых, считая меня. В связи с открывшимися секретными обстоятельствами, настаиваю на личном докладе первому, до моей отправки в медсанбат.

– А мне доложить нельзя эти обстоятельства?

– Никак нет, товарищ двенадцатый. Доклад связан с обстоятельствами гибели шестого и его людей. Они оказались немецкими диверсантами.

– Ты рехнулся тридцать второй? Думай, что говоришь.

– Ни как нет, не рехнулся.

– Ты ранен тридцать второй?

– Так точно, ранение не тяжелое, но большая потеря крови.

– Все у тебя не как у людей. Жди, сейчас переговорю с первым.

Через несколько минут раздался зуммер телефона. Хромов взял трубку:

– Тридцать второй на связи.

– За тобой придет машина, тридцать второй. Жди.

Пока ждали машину Никитин поинтересовался у Хромова:

– Кого за себя думаете оставить товарищ лейтенант?

– Да, любого из командиров отделений. Пусть Белов остается. Он мужик разумный, толковый. Да, и еще, пока не забыл. Те трое, которых расстрелять вчера хотели, вели себя в бою достойно. Один погиб. Погиб пусть не как герой, но в бою, лицом к лицу с врагом. Второй ранен, значит искупил. Третий тоже вел себя достойно. Прошу всех троих представить к медалям.

Никитин сделал кислую мину:

– Не пропустят их наградных. Батальонный комиссар костьми ляжет, а не пропустит. Сами подумайте. Вчера расстрел, а сегодня медаль. Так что ли?

– А, вы, товарищ политрук, добейтесь, чтобы их наградили. А всех командиров четверок представить к Красной Звезде. И звание младших лейтенантов они точно заслужили. Хромов заметил недовольство на лице Никитина:

– А, вы не морщьтесь, товарищ политрук. Это ваша работа. Настоящая работа для политработника, а не для галочки.

Хромов вернулся из воспоминаний к действительности:

– Давай за наших ребят, Витя.

– Потом, проглотив водку, продолжил:

– Я тогда тоже думал, что бога за бороду ухватил. Школу диверсантов с подачи особиста тогда организовали. Помнишь его.

– Да, помню, но ничего хорошего о нем, извини, не скажу. Допрашивал он нас после рейда с пристрастием.

Федор Петрович горько усмехнулся:

– Меня не допрашивал, не успел в медсанбат меня увезли. Но, когда командиру полка докладывал о рейде, он присутствовал. Намеки разные делал, расстрелом пугал.

Снова Федор Хромов стал перебирать в памяти тот разговор у командира полка. Стал припоминать, что было в этом разговоре вначале, что было потом. Он почти реально, как тогда, ощутил приливы слабости от потери крови.

Пазл 45. Секретный доклад Хромова

Снова Федор Хромов стал восстанавливать в памяти тот разговор у командира полка. Стал припоминать тот давнишний разговор. Что было в этом разговоре вначале, что было потом. Он почти реально, как тогда, ощутил приливы слабости от потери крови. Как будто это сейчас, а не тогда у него время от времени мерк в глазах свет.

В штаб приехали втроем – Хромов, санитарка и рядовой из взвода Хромова.

Хромов взял под козырек:

– Лейтенант Хромов для доклада прибыл. Здравия желаю, товарищ подполковник.

Подполковник щелкнул портсигаром:

– Здравствуй лейтенант. Сказали, что ты ранен, а я погляжу на тебе ни царапины.

Вступилась медсестра:

– На нем другая форма была, товарищ подполковник, та вся в крови была. Множественные осколочные. Товарищу лейтенанту срочно в медсанбат надо.

Хромов обратился к медсестре:

– Товарищ, санинструктор, попрошу вас, и вас рядовой оставить нас с товарищем подполковником наедине.

Подполковник продул папиросу:

– Присаживайся лейтенант. Докладывай. Я тут пригласил для беседы Александра Яковлевича, уполномоченного особого отдела. Уж больно ты серьезные заявления сделал.

Хромов оглянулся в дальнем углу блиндажа, в тени светился огонек папиросы. Командир полка спросил:

– Не знакомы?

– Никак нет.

– Отозвался Хромов.

– Ну, я-то наслышан о лейтенанте, и о его подвигах.

– Донеслось из угла.

Хромов продолжил:

– Разрешите доложить, товарищ подполковник?

– Давай Хромов.

– Первое. В деревне нас ждали. Знали точно сколько нас, и во сколько мы пойдем в атаку.

– С чего ты это взял лейтенант?

– Мы выступили ночью.

Подполковник выдохнул папиросный дым:

– Значит, нарушили приказ.

– Так точно. Виноват.

– А, Фролов тебя прикрывал. Я с него еще шкуру спущу за самовольство. Он ведь у тебя сейчас Александр Яковлевич?

– Нет, Петр Евграфович. Нет и не было.

Хромов удивился:

– В роте сказали что его в штаб полка вызвали и он здесь.

Командир полка посмотрел на особиста и добавил:

– Мне комбат докладывал, что твой старлей передал Фролову, что его в штаб вызвали. Я думал он к тебе пошел, отвечать за то, что у него в роте произошло.

– Шутишь, Петр Евграфович? Зачем мне вызывать ротного, если ему нужно операцией руководить? Не вызывал я его.

Хромов встал:

– Товарищ подполковник, разрешите позвонить в роту.

– Звони. Сержант дай лейтенанту вторую роту, второго батальона.

Связист отозвался:

– Прямой линии до роты нету.